Повторяет слова призрака. Идет занавес. Когда сцена
Откроется, положение действующих лиц будет уже несколько
Иным.
Иннокентий Смоктуновский, начавший спектакль чтением
Эпиграфа, завершает его повторением народной пословицы.
Только теперь в его голосе слышится сначала смех, а затем — подавленное рыдание.
Для многих оказалось неожиданным, что вскоре после постановки
≪Ревизора≫ Товстоногов поставил в 1973 году в ≪Современнике
≫ инсценировку сатирического романа М. Е. Салтыкова-
Щедрина ≪Современная идиллия≫. Но было, очевидно,
Множество причин, определивших согласие Товстоногова поставить
этот спектакль. Причин самого различного свойства:
было, скажем, удобно по времени, хотелось встретиться с ≪Современником
≫: творческую близость к этому коллективу Товстоногов
Испытывал всегда. Главная же причина в том, что
Режиссера вдохновляла любовь к блистательному и желчному
сатирику, без которого, по словам М. Горького, ≪невозможно
понять историю России во второй половине X I X века . . . ≫ .
Эти слова стали эпиграфом спектакля, их читали зрители,
входя в зал театра. В ≪Современной идиллии≫ Товстоногову
Открывалась многообещающая возможность продолжить художественно-
Философское постижение духовной жизни России,
Ее преемственных связей с современностью, которая началась
с ≪Идиота≫ Достоевского. Здесь же крылась возможность связать
Наследие Салтыкова-Щедрина с нравственными задачами
Социалистического общества. Вопрос о содержании и значении
Этих связей вставал перед создателями спектакля, а прежде
Всего перед автором пьесы С. Михалковым, с первых шагов работы.
≪В чем же заключается живое значение Щедрина, в частности
его ≪Современной идиллии≫,—спрашивал себя автор
пьесы ≪Балалайкин и К0≫ С . М и х а л к о в ,—для нашего общества?≫
И отвечал: ≪Конечно, не только и не столько в обличении царского
Самодержавия и его слуг, а также буржуазно-дворянских
Идеологических систем, в том числе идеологии российского либерализма.
Велики заслуги великого сатирика в борьбе с ними.
Но эти силы давно уже стали для нашей страны историческим
прошлым≫. Опытный драматург, тонко чувствующий потребности
сцены, С. Михалков понимал, что ≪возбудить интерес
Современного человека к Щедрину только на этой платформе
невозможно≫. Неиссякающая сила великого сатирика, его
Актуальность сегодня заключена —по Михалкову —в критике
≪общих норм общественного сознания и поведения с точки зрения
высших идеалов≫. Нужно отдать должное Михалкову — он глубоко определил значение ≪Современной идиллии≫ для
Нынешней социальной педагогики и создал цельную, драматургически
Крепкую пьесу, что было вовсе не так легко сделать,
Ибо сатирическое обозрение Щедрина не обладает единым драматургическим
Стержнем, оно трудно поддается обыкновенному
Инсценированию. Нужна была ясная задача и незаурядный
Опыт драматурга, чтобы получить тот выигрышный материал,
Который лег в основу спектакля Товстоногова.
Высвечивалась сцена, становились различимы разбросанные
По полусферическому заднику (художник И. Сумбаташвили)
Изображения орденов, памятников, полосатых будок — внешних атрибутов Российской империи, а в то же время как
Бы и конкретных примет тех площадей и улиц Петербурга, по
Которым прогуливались Глумов и Рассказчик, решив, по совету
Алексея Степановича Молчалина, ≪годить≫. И прозвучала первая
реплика спектакля: ≪Встречает меня Алексей Степанович
Молчалин и говорит:
≪Нужно, голубчик, погодить!≫ Разумеется, я удивился. С тех
самых пор, как я себя помню, я только и делаю, что гожу≫.
Глумов не взялся толково объяснить, что же понимается
под словом ≪годить≫, заметил только, что ≪всякое поползновение
К объяснению есть противоположное тому, что на русском
языке известно под словом ≪годить≫.
Последовав совету Молчалина, герои начали ≪годить≫, избавляться
Внутренне от всех бывших соблазнов —не то чтобы
свободомыслия, а вообще от поползновений ≪свободно-разумного
отношения к действительности≫, а потом и вовсе от какой-
Либо способности думать.
Довольно долго все это шло прекрасно, без внутренних затруднений.
Ненавидимые автором либералы легко соглашались
И на духовное смирение, и на подлость, и на уголовщину, лишь
бы прочно встать на ≪стезю благонамеренности≫. Они сподобились
даже редактировать газету ≪Словесное удобрение≫, совсем
Как Очищенный, то есть пали ниже некуда —до уровня
бывшего тапера из ≪педагогического≫ заведения Дарьи Семеновны.
Лишь в финале романа их стали посещать видения
Стыда, охватила ≪тоска проснувшегося Стыда≫.
Пьеса С. Михалкова заканчивается задолго до окончания
романа: в нее не входят ни поездки героев по уездам ≪либеральной
≫ Тверской губернии, ни их последующая судьба. Дело
Не только в том, что пьеса не может вместить все события романа,
Но и в том, что действие внутреннее, процесс психологического
Свойства, который интересовал драматурга и режиссера,
Вполне выясняется в пределах петербургских сцен. Именно
Психологический механизм нравственного падения и одичания
людей, лишенных крепких идейных основ и ≪высших идеалов≫,
Интересовал создателей спектакля.
Из обширного материала романа спектакль выплавляет свой
Слиток, компоненты которого то совпадают с первоисточником,
То расходятся. Расхождение в жанровой природе: театр, драматург,
Режиссер видят маски Щедрина как живых людей, в их
Психологической конкретности, которая не была целью самого
Сатирика. Как большой художник он дал материал на все
Жанры, хотя в своей политической реальности, в своей борьбе,
Может быть, и не придавал психологической стороне важного
Значения.
Из второй части романа авторы спектакля взяли себе на
Заметку мысль о просыпающемся Стыде, свидетельство об остатке
Человеческого в этих людях. Они сыграли представление
О том, как шла борьба за самих себя. Представление смешное
и злое, ибо ясно, что ≪шкурный интерес≫ погубил героев окончательно;
Серьезное —ибо в нем заложена однозначная, как
В притче, мысль о связи достоинства человека и его идеалов.
Герои спектакля испугались. ≪Полная условность причин и
полная безусловность состояния≫, —так определила их испуг
Критик И. Соловьева.1 Это верно, ибо ровным счетом ничего
Не было в их биографиях такого, что могло бы им повредить,
А вот испугались, ибо страх был —совсем как в товстоноговском
≪Ревизоре≫ —повсюду, он проникал во все душевные
Щели, замораживал. Однако героям не хочется признаваться
В том, что в их биографиях ничего не было, стыдно просто так
Пугаться.
≪А порядочно-таки накуролесили мы в жизни своей!≫ — с гордым восторгом и бравадой говорит Рассказчик—И. Кваша,
но как стали вспоминать, то ≪чуть не захлебнулись от ужаса≫.
Что же было-то? И восторг по поводу упразднения крепостного
Права, и признательность сердца по случаю введения земских
Учреждений, и светлые надежды, возбужденные опубликованием
новых судебных уставов ...
Товстоногов идет своим обычным режиссерским путем — путем психологического театра, ставит спектакль психологического
Гротеска. Сила спектакля, его пронзительная лирическая
Интонация, которая явственно звучит в нем, рождена тем, что
Мы ощущаем мучения героев, хотя и смеемся над ними, мы
Сострадаем им, хотя их действия сочувствия не заслуживают.
Режиссер видит ≪неконченность≫ этих людей в их внутренней
Муке и борьбе за остатки достоинства, за крохи самолюбия,
За то, наконец, что они понимают свое унижение —только
Поделать ничего не могут. Болезненно переживают они возможность
приглашения на ≪чашку чая≫ к квартальному Ивану
Тимофеевичу, брезгливо относятся к этому визиту, хотя к ≪полицейскому
дипломату≫ в доме уже привыкли. Товстоногов,
Опираясь на пьесу, раскапывает именно здесь возможности режиссерского
Сюжета, внутреннего движения и самих героев,
И всего спектакля.
1 ≪Неделя≫, 1973, № 43.
Герои ≪Современной идиллии≫, узнав о грядущем приглашении,
обрадовались, ≪целый день выступали такою гордою поступью,
как будто нам на смотру по целковому на водку дали≫.
Герои ≪Балалайкина и К0≫ трагически пережили этот визит,
Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:
©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.
|