|
Логика. Учение о сущности
Если в целом в рамках «науки логики» учение о бытии есть тезис, то учение о сущности представляет собой антитезис. Действительно, рассуждения о сущности призваны указать на глубины, открывающиеся в бытии. Именно так и происходит, по Гегелю, познание вещей. В сфере бытия все непосредственно, в сущности же все относительно; в бытии имеются переходы, тогда как сущность характеризуется рефлексией, размышлением, не ограничивающимся непосредственностью предмета и ищущим его обоснованность. В этой связи Гегель детально излагает свое учение о диалектическом противоречии.
Противоречие понимается им как сущностное различие, стороны которого взаимоопределяются. Именно противоречия как различия в самой сущности вещей являются, по Гегелю, внутренними, имманентными источниками всякого движения, развития. Вывод о всеобщности противоречий сопровождается основательными естественнонаучными иллюстрациями.
Диалектически противоречивое единство тождества и различия толкуется Гегелем как основание бытия. Все, что существует, имеет для этого достаточное основание. Из основания проистекает существование. Единство основания и существования есть вещь, которая, в свою очередь, представляет собой материю, или явление. Доказывая необходимость введения категории вещи, Гегель указывает, что кантовская «вещь в себе» - это лишь неразвитое состояние соответствующей реальности. Например, росток есть растение «в себе», ребенок - это взрослый человек «в себе». Когда вещь получает полное развитие, она становится «вещью для себя» и в дальнейшем развитии, взаимодействии с другими вещами обнаруживает себя в своих свойствах. Кант считал «вещь в себе» чем-то неопределенным, а определение связывал с деятельностью познания. Гегель же исходит из того, что вещи имеют объективные свойства, и обнаруживаются они во взаимодействии или при соотнесении с другими вещами.
Первый раздел учения о сущности (тезис) - это «сущность как основание существования», второй же (антитезис) - «явление». Явление здесь понимается как существование, положенное в его противоречиях. Мир явлений есть мир опо- средований, зависимостей. Познавая природные предметы как явления, мы вместе с тем познаем их сущность. Поверхностное рассуждение противопоставляет форму сущности явления. Действительно, несамостоятельное, изменчивое в явлении есть его внешняя форма. Но форма как внутренняя связь содержания существенно значима для него. Итак, содержание оформлено, а форма содержательна, представляя собой единство внутреннего и внешнего. Существенное отношение в явлениях - это закон. Всякий закон выделяет устойчивое в явлениях.
Существенные отношения в явлениях - это отношения части и целого, силы и ее обнаружения, внутреннего и внешнего. Часть и гретое соотносительны; единство бытия и его многообразие представлены в них лишь внешним образом. Для более глубокого освещения связи целого и его частей нужно использовать понятие силы, обусловливающей целостность, и тогда части выступают как ее обнаружения. Однако, поскольку сила совпадает с ее проявлениями, объяснение чего-либо ссылкой на действующие здесь силы Гегель считает тавтологичным. От понятий о силе и ее обнаружении Гегель переходит к категориям внутреннего и внешнего, считая ошибочным привычное безоговорочное отнесение сущности к внутреннему в явлениях. Внутреннее выражается вовне; например, человек таков сам по себе, каковы его поступки.
Единство внутреннего и внешнего, сущности и существования есть действительность. Рассмотрению действительности посвящен третий раздел учения о сущности (син- тезис, снимающий односторонность двух предыдущих ступеней самораскрытия абсолюта). Обычно, как отмечает Гегель, действительность противопоставляют мысли или идее. Но подлинная действительность разумна. Внутренняя, или скрытая, потенциальная действительность есть возможность. Действительность содержит в себе возможность как абстрактный момент, т.е. все имеющиеся возможности заключены в наличной действительности. Абстрактная, или формальная возможность-все, что не противоречит самому себе. Всякой формальной возможности можно противопоставить иную, даже противоположную возможность. Действительность, рассматриваемая только как возможность, есть случайность.
Случайное не вытекает однозначно из внутреннего основания самой вещи. Совокупность всех обстоятельств и условий бытия этой вещи делает возможность реальной. Возможность, поскольку она реальна, есть также и действительность, ибо иное невозможно. В свою очередь, развитая действительность - это и есть необходимость. Задача познания состоит в том, чтобы выявить необходимость, скрытую под покровом случайности. При этом случайность не является лишь продукт нашего незнания, она объективна, но вместе с тем диалектически взаимосвязана с необходимостью.
От реальной, или относительной, необходимости Гегель отличает абсолютную необходимость, в которой все определяется и обусловливается ею же самой, и здесь уже нет случайности. Такая необходимость есть субстанция как причина самой себя. Недостаток того понимания субстанции, которое сформулировано Спинозой, Гегель видит в утверждении ее неподвижности. Преодоление этой статичности образа субстанции возможно через толкование ее как причины, или через учет ее положительной активности. Необходимость обычно сводят к причинности. Бесконечность связей причин и действий (следствий) снимается в категории взаимодействия.
В познании необходимость освещается понятием, превращаясь тем самым в свободу. Необходимость слепа лишь постольку, поскольку она не постигается в понятии. Примером преодоления этой слепоты является целесообразная деятельность, направляемая заранее известной и обоснованной целью. Отсюда можно заключить, что разумно организованная деятельность, основанная на познанной необходимости, свободна. Истина необходимости есть свобода; истина субстанции есть понятие. Такой словесной формулой Гегель обозначает переход к третьему разделу его «науки логики» - учению о понятии, представляющему собой синтезис по отношению к учениям о бытии и о сущности.
Логика. Учение о понятии
Точка зрения понятия утверждается Гегелем как точка зрения абсолютного идеализма. Понятие толкуется им как принцип всякой жизни и потому признается всецело конкретным. В сфере бытия наблюдается переход в другое; в сфере сущности имеется видимость в другом, т.е. происходит диалектический процесс рефлектирования. Движение понятия, напротив, есть развитие (развертывание), посредством которого постигается то, что изначально уже заключено в этом-понятии. В этом смысле абсолютное есть понятие, ибо оно объемлет все, но - в свернутом виде*
Гегель решительно возражает против позаимствованного из практического опыта представления о том^ что предметное бытие предшествует образованию понятий, соединяющих то общее, что есть в предметах. Занимая позицию абсолютного идеализма, он убежден, что понятие неправомерно рассматривать как нечто возникшее, ибо оно есть та свободная творческая деятельность, которая не нуждается в каком-то внешнем материале для своей реализации, а заключает в самой себе во вневременной форме всю полноту всякого содержания. Всякое бытие есть его продукт, чем и оправдывается, по Гегелю, библейская формула о творении мира Богом из ничего. В природе, как отмечает Гегель, ступени понятия соответствует органическая жизнь, где, например, зародыш растения содержит в себе все растение, но только в возможности, идеальным образом.
Триадическая структура учения о понятии включает следующие разделы: субъективное понятие (тезис); объект (антитезис); идея (синтезис). В свою очередь, учение о субъективном понятии охватывает круг проблем традиционной формальной логики (понятие, суждение, умозаключение). При этом Гегель вновь и вновь подчеркивает, что формы понятия суть живой дух действительности. Признавая, что в области логики у него было немало предшественников, Гегель видит свою задачу в придании имеющемуся здесь материалу подвижности, гибкости, текучести.
Понятие Гегель считает единством общего, особенного и единичного, приписывая моменту общего творческое начало. Всеобщее понятие существует самостоятельно и производит из себя, через саморазличение, особенные и единичные понятия. Суждение есть понятие в его особенности, выражаемое абстрактной формулой «единичное есть всеобщее», или «субъект есть предикат». В данном отношении все вещи суть суждения: вещь есть единичное, имеющее в себе всеобщность, или внутреннюю природу. Понятие есть истинно первое,-и вещи суть то, что они есть, благодаря деятельности присущего им и открывающегося в них понятия.
Предложенная Гегелем классификация суждений связана со ступенями бытия, сущности и понятия, где вторая ступень сама двойственна. Получаются, таким образом, четыре вида суждений: 1) качественные, или суждения наличного бытия; 2) рефлективные; 3) суждения необходимости; 4) суждения понятия. Отметим здесь, что рефлективные суждения содержат такой предикат, который связан с другим суждением, уточняющим или раскрывающим его значение. В целом же существует отчетливая связь между указанными ступенями суждений и этапами восхождения человеческого познания от единичного к всеобщему.
Анализ Гегелем различных типов умозаключения сопровождается указанием, что все вещи суть умозаключения, ибо в них связаны единичное, особенное и всеобщее. Таким образом, достигнутая в умозаключении реализация понятия знаменует переход от субъективного понятия к объекту. Обоснование этого перехода у Гегеля трудно признать убедительным; оно сводится скорее к чисто словесным ухищрениям великого мастера диалектических рассуждений.
Три ступени развертывания объекта - механизм, химизм, телеология. При их рассмотрении Гегель неоднократно обращается к естественнонаучным материалам, критикуя при этом «механизм» как поверхностный способ рассмотрения, бедный содержанием даже в применении к природе и совершенно непригодный по отношению к духовному миру. Химические процессы толкуются как более высокие и сложные, в сравнении с механическими. Ступень телеологии Гегель рассматривает Как характерную для живой природы внутреннюю целесообразность, обнаруживающуюся уже в органических потребностях и влечениях. Само живое существо понимается как цель, поскольку оно носит в себе свое предназначение.
Цель реализуется через средство. Предмет, воплощающий некоторую данную цель, может также служить средством и для достижения какой-то другой цели. В средстве цель обретает определенную прочность: орудие деятельности сохраняется и тогда, когда работа уже сделана. В создаваемых и используемых орудиях человек обладает властью над внешней природой, хотя по сьоим целям он скорее подчинен ей.
Понятие как внутренняя цель, воплощаясь в объекте, становится идеей. Идея есть абсолютное единство понятия и объективности. Гегель подчеркивает, что идея не есть нечто далекое и потустороннее; наоборот, она присутствует здесь - в вещах и в сознании. Бытие и сущность - это лишь Моменты идеи. Идея есть процесс, и как таковая она проходит в своем развитии три ступени: жизнь, или идея в форме непосредственности; познание как форма опосредованности или различенности идеи, поскольку здесь идея через субъекта осознает себя; абсолютная идея как последняя ступень логического процесса, на которой объединяются теоретиче- екая и практическая деятельность субъекта, а вместе с тем соединяются также идея жизни и идея познания. Абсолютная идея - это чистая форма понятия, созерцающая свое содержание, которое совпадает с ней самой. В качестве такой формы она есть лишь метод построения этого содержания.
Истинным содержанием абсолютной идеи выступает, по Гегелю, вся система категорий, выстроенная на основе диалектического метода, где каждая из ступеней есть некоторая грань абсолюта; но последний не исчерпывается ни одной из них и поэтому заставляет себя двигаться дальше, восходя от свернутого состояния («в себе») к развитому целому. Метод построения системы категорий полностью совпадает у Гегеля с содержанием этой системы. Философия, по Гегелю, есть высшая и подлинная наука, и наука эта завершается тем, что понятие постигает себя как чистую идею, для которой сама же она есть ее собственный предмет.
Достигнув полноты своего содержания, идея, как утверждает Гегель, свободно отпускает себя в природу. Что это означает, понять непросто. Во всяком случае природа представляется как инобытие идеи, что и является яркой манифестацией мировоззренческой позиции абсолютного идеализма.
Философия природы
Логика, учение о природе и учение о духе соотносятся у Гегеля как всеобщее, единичное и особенное. У него даже встречается сопоставление логики как выражения чистой идеи с Богом-отцом христианской религии, природы как идеи в ее инобытии - с Христом как вочеловечившимся Богом, а духа (идеи, возвращающейей в самое себя из своего инобытия) - со «святым духом» христианства.
В своей «Науке логики» Гегель неоднократно обращается к проблемам естествознания, и соответствующие материалы излагаются здесь в основном взвешенно и с большим тактом. Наоборот, его философия природы, взятая как самостоятельный раздел учения, производит в целом удручающее впечатление. Гегель стремится установить здесь связи между различными явлениями природы и, вместе с тем, преодолеть свойственную естествознанию материалистическую установку, отыскать в каждой из природных форм, в каждой из ступеней развертывания природы действие внутренней идеи, составляющей, как он полагает, основание природного бытия.
Гегель вообще отрицает развитие в природе, исключает ~ естественное порождение в ней новых форм, признавая развитие во времени свойственным лишь отдельным живым организмам, но не их видам и родам. В его философии природы, умозрительной и в целом неубедительной, содержится немало такого, что приводило в бешенство современных ему естествоиспытателей, воспринималось ими как досадное и невразумительное пустословие. Тесное знакомство ученых XIX в. с гегелевской натурфилософией побудило многих из них принять точку зрения позитивизма, утверждавшего, что наука не нуждается во внешней для нее философий, осуществляющей неквалифицированное вмешательство в дела науки.
Основные разделы гегелевской философии природы - механика, физика, органика. В последнем из этих разделов Гегель провозглашает переход естественного в дух.
Философия духа
Философия духа - это третья, завершающая часть гегелевской философии в целом. Дух, по Гегелю, выходит из природы, поскольку та есть чуждая для идеи среда, и идея стремится вернуться к себе, познать себя в адекватной форме. Только человек есть мыслящий дух. Субстанция духа - это свобода, или независимость от другого. Дух есть самоосуществляющееся понятие. Правда, поначалу дух еще не знает своей подлинной сути, и последовательность ступеней самоосвобождения духа от неадекватных его понятию форм наличного бытия и возвышения к своему понятию включает стадии, во-первых, субъективного духа (сферу индивидуального сознания людей), во-вторых, объективного духа (область общественной жизни и исторического развития), в-третьих, абсолютного духа, где дух становится знанием абсолютной идеи. Учение о субъективном духе состоит из антропологии, характеризующей дух в его телесности, т.е. душу, а также феноменологии духа, рассматривающей сознание, и психологии, понимаемой как учение о личности.
Объективный дух определяется Гегелем прежде всего как сфера права, в которой получает наличное бытие свободная воля. Право основывается на свободной воле; система права
есть царство реализованной свободы, мир духа, порожденный им самим как некая «вторая природа».
Три последовательных раздела учения об объективном духе, или философии права, это - «абстрактное право», «мораль» и «нравственность». Показательно, что Гегель начинает изложение этого учения с освещения вопроса о собственности, которую он выводит из верховенства человеческой воли по отношению к вещам, считая данное обстоятельство опровержением материализма, якобы абсолютизирующего вещи. Общую собственность на землю, которая исторически предшествовала частной, Гегель находит неразумной и доказывает необходимость именно частной собственности, и притом в ее буржуазной форме. Рабство и крепостничество осуждаются им, поскольку личность и воля человека не подлежат отчуждению.
Гегелевская концепция морали основывается на понимании морали как внутреннего убеждения человека, моральная свобода которого заключается в том, что он сам определяет содержание добра и зла и исполняет нравственные и религиозные требования лишь потому, что находит их обоснование в своем образе мыслей и в своей совести. Но субъективное понимание добра и зла требует, в свою очередь, объективного обоснования, с чем связан, по Гегелю, переход из области морали в сферу нравственности. По существу здесь имеется в виду то обстоятельство, что мораль связана с многообразными отношениями „между людьми, складывающимися в семье, гражданском обществе и государстве. Именно таковы, по Гегелю, три формы развития «нравственного духа».
Рассматривая семью как «непосредственную субстанциональность духа», Гегель выделяет в ней в качестве триади- ческих моментов брак как таковой, семейную собственность и воспитание детей, обнаруживая при их освещении глубоко свойственную ему позицию буржуазного здравого смысла. Эта позиция, раскрываемая в тяжеловесной форме умозрительного философствования, последовательно проводится и при изложении вопросов, относящихся к гражданскому обществу и сгруппированных в триаду «система потребностей — правосудие - полиция и корпорации». Особый интерес представляет первый элемент этой триады, где на основе анализа человеческих потребностей, увязываемых с развитием культуры, раскрывается роль трудовой деятельности людей в жизни общества и указывается на связь распределения общественного богатства между членами общества и разделения самих этих людей на сословия.
Для характеристики социальной структуры общества Гегель использует крайне неуклюжую терминологию, различая субстанциональное сословие (земледельцы), рефлектирующее сословие (люди, занятые торговлей и посредничеством, а также промышленной деятельностью) и, наконец, всеобщее, или мыслящее сословие, охватывающее чиновников, государственных служащих. Тем не менее ясно, что социальные различия определенным образом связываются им с общественным разделением труда.
Триадическая структура раздела о государстве такова: «внутреннее государственное право» - «внешнее государственное право» - «всемирная история». Государство толкуется Гегелем как обладающая самосознанием нравственная субстанция, или как действительность нравственной идеи. Будучи абсолютной самоценностью, оно мыслится как начало, имеющее неоспоримое верховенство над отдельным человеком и являющее собой шествие Бога в мире. Тем не менее показательно, что вопросы государственно-политической жизни общества, включая анализ политических форм государства, соотношение свободы и равенства, конституционный строй, соответствие ветвей власти, проблемы межгосударственных отношений, - все эти вопросы рассматриваются на основе предварительного обсуждения социальной организации общества, а эта последняя связывается с отношениями в сфере экономики.
Сутью всемирной истории Гегель провозглашает саморазвертывание мирового духа, проявляющееся прежде всего как прогресс в сознании свободы. Дух есть деятельное начало бытия, а его принцип неодинаков у разных народов. Так, особенности общественного устройства восточных деспотий видятся в том, что населяющие их народы еще не овладели идеей свободы, и потому у них «свободен один». В греко-римском мире идея человеческой свободы освоена лишь в ограниченной форме - «свободны некоторые». Лишь в германском мире под влиянием христианства постепенно утверждается принцип «свободны все». Эта умозрительная схема дополняется учением о внутренне необходимом характере исторического процесса, не зависимом в своих конечных результатах от субъективных устремлений отдельных его участников.
По Гегелю, мировой дух, или исторический разум, про- лагает себе дорогу через практические действия людей, в основе которых лежит труд, направленный на удовлетворение жизненных потребностей и использующий разнообразные орудия для покорения природы. Благодаря сознательным действиям людей достигаются не только те результаты, к которым они непосредственно стремятся, но и более глубокие исторические сдвиги, в конечном итоге выражающие логику всемирной истории. Историческими являются те народы, которые способны решить ключевую задачу данного этапа всемирной истории и в силу этого воплощают в себе мировой дух. Когда эта задача решена, эстафета передается какому-то другому народу. Всемирно-историческими являются те личности, которые лучше других осознают требования мирового духа, т.е. назревшие задачи исторического развития, и, сделайши это целью своей жизни, способны обеспечить решение данных задач. После того, как они решены, такие индивиды становятся ненужными истории и тем или иным способом удаляются с ее сцены.
Учение об абсолютном духе завершает как философию духа, так и все грандиозное строение гегелевской философии. В отличие от конечных форм субъективного и объективного духа, абсолютный дух, выступающий в формах искусства, религии и философии, делает, по Гегелю, своим предметом самого себя, свободно выражая свою сущность. Искусство есть форма чувственного самосозерцания духа, непосредственного знания абсолютной идеи. Религия, в свою очередь, есть форма благоговейного самопредставле-. ния духа. Третья, высшая ступень абсолютного духа есть философия как форма мышления духом своей сущности, познания ее и выражения в понятиях. Таким образом, философия есть синтез истин искусства и религии и преодоление их ограниченности.
Философия - мыслящее рассмотрение предметов, а в конечном итоге - мыслящая себя идея. В этом смысле философия является, по Гегелю, своеобразной «наукой наук». Притом философия исторична, ее облик зависит от характера общественной жизни, «духа времени». История философии есть процесс прогрессирующего развития истины и, вместе с тем, самораскрытие идеи. В этом смысле история философии реализует структуру логики. И та, и другая обладают внутренней цельностью. Каждая философская система представляет собой определенную ступень в развитии абсолютной идеи, т.е. соединяет моменты преходящего (исторически конкретного) и абсолютного. Развитие философии
увенчивается построением такой ее системы, которая является абсолютным самосознанием духа, и это, очевидно, есть гегелевская философская система.
Энциклопедизм гегелевской философии, установка его философии на широчайший, всеобъемлющий познавательный синтез заслуживает уважения. Однако наряду с несомненными достижениями многие моменты этой внушительной понятийной конструкции представляются искусственными и даже спорными. Неочевидность переходов между разными звеньями категориальной системы порой маскируется туманными, не поддающимися отчетливой интерпретации рассуждениями, тогда как система понятий должна быть понятной.
Гегелевский мировоззренческий синтез ограничен, главным образом, кругом идей рационализма и объективного идеализма. Этот синтез направлен на то, чтобы продемонстрировать соразмерность, даже совпадение структур всеобъемлющего бытия и теоретического мышления. Но для того, чтобы можно было с уверенностью утверждать такое совпадение, нужно иметь возможность взглянуть на мир и на мышление о нем как бы со стороны, исходя из некоей надмировой позиции. Гегель без ложной скромности возвышает свои философские рассуждения до уровня самоопределений Бога. Философия, таким образом, смыкается здесь с рациональной теологией, но не становится от этого более убедительной.
«Наука логики», в частности, построена таким образом, что в ней представлено в свернутом виде содержание философии природы и философии духа. Но если все многообразие конкретного содержания бытия уже имеется во вневременной логической форме абсолютной идеи, то вызывает сомнения надобность самоотчуждения этой идеи в природу и последующего, весьма трудного возвращения идеи к самой себе через драматически сложную историю общества и через все перипетии человеческого познания. Если абсолютная идея изначально полна, то мировая история бессмысленна; наоборот, если реальная история осмыслена, то понятие вневременной абсолютной идеи теряет убедительность и становится лишь специфическим предметом философской веры.
Гегелевское учение можно признать вершиной философского рационализма, имея при этом в виду двойственность данной оценки. Философский разум заявил здесь такие претензии, которые уже невозможно ни расширить, ни углубить. При этом экспансия разума захватила и область иррационального как в индивидуальном человеческом бытии, так и в совокупном процессе общественной жизни. Поэтому зеркальным отражением гегелевского панлогизма является философский иррационализм.
Достижение философским рационализмом своей вершины означает, что если исходные посылки и притязания последнего не будут изменены, то ему попросту некуда дальше восходить, и возникает опасность впасть в пошлую апологетику и самоудовлетворенность. B.C. Соловьев отмечал в связи с этим, что «по Гегелю, история окончательно замыкается на установлении бюргерско-бю- рократических порядков в Пруссии Фридриха-Вильгель- ма-II, обеспечивавших содержание философа, а через то и реализацию содержания абсолютной философии»[58]. Ф. Энгельс более деликатно сформулировал сходную мысль, констатировав, что Гегель «вынужден был строить систему, а философская система, по установившемуся порядку, должна была завершиться абсолютной истиной того или иного рода»[59]. Провозглашение абсолютной истиной всего догматического содержания гегелевской системы означало, что диалектический метод мышления был принесен в жертву консервативным, охранительным устремлениям этой философии.
В качестве реакции на абсолютный идеализм гегелевской философии возникли иррационалистический волюнтаризм Шопенгауэра, экзистенциальная философия Кьеркегора, позитивизм Конта, антропологический материализм Фейербаха и, наконец, диалектико-материалистическое учение Маркса. Тем не менее значимость этой философии определяется уже тем, что всякое современное обращение к диалектике есть прежде всего воспоминание о Гегеле. Понимание сути гегелевской системы категорий диалектического мышления во всем их противоречивом единстве и многообразии взаимозависимостей, взаимопереходов позволяет, в частности, без труда уяснить замысел материалистической диалектики, созданной Марксом.
Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:
©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.
|