|
Силы, стоящие за переменами
Что послужило причиной этих изменений? Что случилось между 1950-ми и современностью такого, чего не было в предыдущий период? Ученые и эксперты высказывают множество теорий наряду с ассортиментом мнений относительно пользы или вреда происходящих сдвигов. Одни оплакивают отмирание традиционных социальных и культурных норм, тогда как другие рисуют радужное будущее, основанное на новых технических достижениях. При этом в одном пункте различные мнения, как правило, совпадают. Большинство авторов склонно видеть в данной трансформации нечто, протекающее независимо от нашей воли. Кто-то жалуется, что отдельные социальные группы навязывают свои ценности обществу в целом; кто-то утверждает, что наши собственные изобретения оборачиваются против нас, оказывая то или иное воздействие. И те, и другие ошибаются.
Общество меняется в значительной степени потому, что мы этого хотим. Более того, эти изменения не являются случайными и хаотичными, как не являются они и таинственным продуктом коллективного бессознательного. Они носят абсолютно разумный и рациональный характер. Логика этих преобразований до сих пор остается скрытой от нас, поскольку сами преобразования все еще продолжаются. Однако в последнее время различные и внешне разнородные тенденции начинают выстраиваться в общую картину. Сейчас мы уже в состоянии выявить базовый принцип, силу, управляющую этими сдвигами.
Этой движущей силой стала человеческая креативность, играющая ключевую роль в экономике и обществе. В своих профессиональных занятиях и других сферах жизни мы сегодня ценим креативность как никогда высоко и культивируем ее с особенным усердием. Творческая деятельность — отличительная черта человека как вида — в наше время приобретает невиданный размах. Цель данной книги состоит в том, чтобы выяснить, как и почему это происходит, а также проследить, как этот феномен влияет на общество.
Рассмотрим сначала сферу экономики. Принято считать, что мы живем сейчас в "информационной" экономике или "экономике знания". Однако более существенная истина заключается в том, что современная экономика приводится в действие человеческой креативностью. Креативность — "способность создавать значимые новые формы", согласно словарю Вебстера — превратилась в основной источник конкурентного преимущества. Практически в любой области производства, от автомобилестроения до индустрии моды, пищевой промышленности и информационных технологий, побеждает в конечном итоге тот, кто обладает творческим потенциалом. Это справедливо для любой исторической эпохи, начиная с этапа сельскохозяйственной революции и вплоть до революции промышленной. Однако только в последние несколько десятилетий мы пришли к ясному осознанию этого факта и начали действовать соответственно. Креативность имеет много измерений и проявляется в многочисленных взаимодополняющих формах. Согласно широко распространенному и ошибочному мнению, креативность ограничивается техническими изобретениями, разработкой новой продукции и созданием новых фирм. Напротив, в экономике наших дней креативность — это масштабная и непрерывная практика. Мы постоянно модифицируем и улучшаем всевозможные продукты, процессы и операции, по-новому подгоняя их друг к другу. Кроме того. техническая и экономическая креативность подпитывается взаимодействием с культурной креативностью и художественным творчеством. Подобная связь очевидна на примере появления абсолютно новых индустрии, от компьютерной графики до цифровой музыки и анимации. Для развития различных форм креативности необходима также благоприятная социально-экономическая среда. Макс Вебер когда-то указал на то, что протестантская этика обеспечила принципы бережливости, трудолюбия и деловитости, которые легли в основу раннего капитализма. Сходным образом, общая приверженность духу креативности в его множественных проявлениях усиливает творческие тенденции, определяющие наш век.
Соответственно, креативность выступает в качестве наиболее ценного товара нашей экономики — не являясь при этом собственно товаром. Креативность исходит от людей. Несмотря на то, что человека можно нанять на работу или уволить, его творческие способности нельзя купить и продать или включить и выключить по желанию. Вот почему, к примеру, мы наблюдаем зарождение новых порядков на предприятиях и в офисах. Если прежде отсутствие дискриминации при приеме на работу было требованием закона, то теперь на этом держится экономическая жизнеспособность компании, поскольку креативность не зависит от цвета кожи, пола или личных предпочтений. График работы, корпоративные правила и форма одежды стали более либеральными, подчиняясь особенностям творческого процесса. Работодатели, сотрудники фирм и сообщества, где эти фирмы расположены, обязаны поощрять и стимулировать креативность всеми доступными способами. Неудивительно, что творческий этос выходит за рамки профессиональной деятельности, проникая во все сферы нашей жизни.
Одновременно возникли совершенно новые формы экономической инфраструктуры, такие как систематические затраты на исследования и разработки, высокотехнологичные интернет-компании и разветвленная система венчурного финансирования, помогающие обеспечить должные условия для креативности и мобилизовать креативно мыслящих людей для работы над перспективными идеями и продуктами. Кроме того, капитализм втянул в свою орбиту таланты различных групп эксцентриков и нонконформистов, прежде исключенных из его экономики. Тем самым был достигнут еще один изумительный результат: маргиналы, принадлежавшие ранее к богемной периферии общества, оказались в самом центре инновационного экономического развития. Такие новшества в экономике и в работе компаний, в свою очередь, помогли распространить и узаконить соответствующие перемены в обществе. Никто больше не считает творческого человека иконоборцем. Он представляет теперь дух времени.
Анализируя экономические сдвиги, я часто говорю, что в экономике происходит переход от прежней корпоративной системы, опиравшейся на крупные компании, к новой, в которой более заметное место отводится отдельным людям. Эту точку зрения не следует путать с необоснованным и глупым предположением, будто большие компании отмирают. Неубедительной мне также кажется фантастическая идея экономики, организованной вокруг малого бизнеса и независимых "свободных агентов"3. Компании, включая самые большие, по-прежнему существуют, их влияние по-прежнему велико, и, вероятно, они сохранят его и в будущем. Мне просто хотелось бы подчеркнуть, что в качестве основного источника креативности люди представляют собой важнейший ресурс новой эпохи. Это имеет далеко идущие последствия — например, для нашей экономики, социальной географии и особенностей различных сообществ.
Часто утверждалось, что в наш век высоких технологий "с географией покончено", и местоположение перестало что-либо значить4. В реальности происходит как раз обратное. Достаточно посмотреть на сами высокотехнологичные фирмы, сосредоточенные в определенных точках, таких как район залива Сан-Франциско или города Остин и Сиэтл. Место превратилось в главный организующий компонент нашего времени, переняв многие функции, выполнявшиеся ранее фирмами и другими организациями. Исторически корпорации играли ведущую экономическую роль в сочетании людей и рабочих мест, особенно благодаря системе долгосрочного найма, принятой после Второй мировой войны. Однако сегодня корпорации куда в меньшей степени культивируют своих сотрудников, а последние намного чаще меняют места работы, в результате чего контракт по личному найму приобрел характер более случайный. При таких обстоятельствах именно географическое местоположение, а не корпорация, предоставляет организационную матрицу для сочетания людей и рабочих мест. В современном бизнесе доступ к талантливым и креативным профессионалам является примерно тем же, чем был когда-то доступ к углю и железной руде в сталелитейной промышленности. Им определяется, где будут возникать и развиваться компании, что, соответственно, меняет условия конкуренции между городами. Как сказала однажды Карли Фьорина, генеральный директор Компании Hewlett Paccard, в адрес американского руководства: "Оставьте себе налоговые льготы и транспортные магистрали; нам нужны квалифицированные специалисты"5.
Сами креативные профессионалы, и свою очередь, не просто концентрируются там, где требуется рабочая сила. Они живут там. где им нравится, и предпочитают центры творческой активности. Креативность всегда цвела пышным цветом в определенных местах — от классических Афин и Рима до Флоренции эпохи Медичи и елизаветинского Лондона и вплоть до Гринвич-Вилидж и района залива Сан-Франциско. Как отметила давным-давно великая урбанистка Джейн Джейкобс, успехом пользуются места многомерные и неоднородные - они не обслуживают какую-либо одну промышленную или единственную демографическую группу; их отличает обилие творческих стимулов и креативное взаимодействие6. В своей консультационной практике я часто объясняю ведущим политикам и бизнесменам, что месту необходим человеческий климат — или креативный климат — наравне с благоприятными условиями для бизнеса. Такие города, как Сиэтл, Остин, Торонто и Дублин, уловили многомерный характер данной трансформации и стремятся стать не просто центрами технических инноваций и высокотехнологической индустрии, а развитыми креативными сообществами. Если Буффало, Гранд-Рапидс, Мемфис и Луисвилл не возьмут с них пример, их выживание окажется под вопросом.
Фундаментальные общественные формы также меняются под влиянием сил, восходящих к креативному этосу. Буквально во всех аспектах нашей жизни на смену прочным связям, поддерживавшим когда-то структуру общества, пришли более слабые отношения. Вместо того чтобы десятилетиями жить в одном и том же городе, мы постоянно переезжаем. Мы ищем не традиционные сообщества с их крепкими социальными связями и приверженностью семье, друзьям и организациям, а места, где можно быстро завести друзей и знакомых и вести почти анонимную жизнь. Ослабление наших связей с людьми и общественными институтами происходит благодаря увеличению количества отношений и контактов. Как сказал мне один канадский предприниматель из Оттавы, возглавлявший центр трансфера технологий до выхода на пенсию: "Мой отец вырос в маленьком городке и всегда работал на одну и ту же компанию. Всю жизнь его окружали те же четырнадцать человек. Я встречаю больше за один день"7. Жизнь все больше определяется случайными обязательствами. Мы переходим с одной работы на другую с удивительной легкостью и беззаботностью. Если прежде люди объединялись рамками общественных институтов, формируя групповую идентичность, существенной чертой современной жизни стало создание индивидуальной идентичности8. Подобное самоизобретение и переизобретение, часто в манере, отражающей характер нашей креативности, является важнейшим признаком креативного этоса.
В новом мире нас определяют уже не организации, на которые мы работаем, не церкви, не местные сообщества и даже не семейные узы. Мы делаем это сами, моделируя свою идентичность в соответствии с различными сторонами собственной креативности. Другие аспекты нашей жизни — объекты потребления, новые формы досуга и отдыха, меры по организации сообществ и т. д. — выстраиваются уже вокруг этого процесса произведения идентичности.
Кроме того, при анализе групповой идентичности в изменившемся мире мы обязаны переосмыслить понятие класса. Мы зачастую склонны классифицировать людей на основании их потребительских привычек, образа жизни или, проще, уровня доходов. Например, мы часто уравниваем средний доход и принадлежность к среднему классу. Хотя я считаю эти показатели важными признаками класса, они не являются его главными детерминантами. Класс - это совокупность людей, обладающих общими интересами и склонных думать, чувствовать и вести себя сходно, однако эти черты сходства в корне определяются экономической функцией — тем видом работы, который обеспечивает им средства к существованию. Остальные особенности имеют вторичный характер. И решающее значение для нашей эпохи имеет тот факт, что большее, чем когда-либо, количество людей зарабатывает на жизнь креативным трудом.
Новый класс
Экономическая потребность в креативности отражается в формировании нового класса, который я называю "креативным классом". Около 38 миллионов человек, 30% всех работающих американцев, принадлежит к этому классу. Ядро креативного класса составляют люди, занятые в научной и технической сфере, архитектуре, дизайне, образовании, искусстве, музыке и индустрии развлечений, чья экономическая функция заключается в создании новых идей, новых технологий и нового креативного содержания. Помимо ядра, креативный класс включает также обширную группу креативных специалистов, работающих в бизнесе и финансах, праве, здравоохранении и смежных областях деятельности. Эти люди занимаются решением сложных задач, для чего требуется значительная независимость мышления и высокий уровень образования и человеческого капитала. Далее, все представители творческого класса — будь то художники или инженеры, музыканты или специалисты по вычислительной технике, писатели или предприниматели — разделяют общий творческий этос, для которого важны креативность, индивидуальные особенности и личные заслуги. Для тех, кто входит в креативный класс, все аспекты и все проявления креативности — технологические, культурные и экономические — взаимосвязаны и неразделимы.
Радикальное отличие между креативным и другими классами заключается в том, за что они получают свои деньги. Представителям рабочего и обслуживающего класса платят, главным образом, за выполнение работы согласно плану, тогда как креативный класс зарабатывает деньги, проектируя и создавая что-то новое, и делает это с большей степенью автономии и гибкости, чем два другие класса. Разумеется, моя теория имеет свои переходные зоны и пограничные моменты. И хотя кто-то может обнаружить недостатки в моем определении креативного класса и основанных на нем расчетах, я уверен, что оно содержит куда больше точности, чем существующие аморфные определения "работников умственного труда", "символических аналитиков" или "профессионалов и технологов".
Классовая структура США и других развитых стран является предметом оживленных дискуссий уже более ста лет. Для массы авторов XIX и XX веков центральной темой был подъем, а затем упадок рабочего класса9. Дэниел Белл и другие теоретики середины и конца XX века переместили акцент на развитие постиндустриального общества, в котором произошел сдвиг с производства товаров на предоставление услуг10. Наиболее заметная тенденция современности, наметившаяся еще некоторое время назад — это развитие креативного класса, великого нового класса наших дней.
Причина, по которой современное общество выглядело бы непривычно и странно для нашего путешественника во времени, состоит в потрясающем взлете этого класса. В течение XX века креативный класс вырос в десять с лишним раз, с трех миллионов человек до сегодняшнего уровня; только с 1980 года его численность более чем удвоилась. Приблизительно 15 миллионов специалистов, более 12% рабочей силы США, принадлежит к его суперкреативному ядру. Сегодня в США креативный класс численно превосходит традиционный рабочий класс, объединяющий тех, кто работает на производстве, в строительстве или на транспорте.
Длительный период XX века стал свидетелем подъема и упадка рабочего класса, численность которого достигла пика (около 40%) между 1920-ми и 1950-ми, прежде чем начать медленно сокращаться до современного объема (около четверти всей рабочей силы страны). Обслуживающий класс, охватывающий такие виды сервиса, как персональный уход, общественное питание и канцелярская работа, за тот же промежуток времени постепенно вырос, сначала вдвое — с 16% до 30% рабочей силы между 1900 и 1950 годами — превысив затем 45% к 1980 году. В численном отношении сейчас это самый большой класс, включающий около 55 миллионов человек.
Хотя количественно креативный класс уступает обслуживающему, благодаря своей решающей экономической роли он является наиболее влиятельным. При этом он значительно превосходит класс "организационного человека", которому посвящена книга Уильяма Уайта, опубликованная в 1956 году. Подобно управленческому классу Уайта, "определившему американский характер" в 1950-е, креативный класс задает нормы сегодняшнего дня. Однако его нормы весьма отличаются: индивидуализм, самовыражение и открытость различиям ценятся больше, чем гомогенность, конформизм и "приспособленчество" организационной эпохи. Далее, креативный класс доминирует в отношении состоятельности и уровня доходов, причем в среднем его члены зарабатывают почти вдвое больше, чем представители двух других классов.
Однако жертвы, на которые мы готовы пойти ради денег, весьма отличаются от тех, которые требовались от "организационного человека". Очень немногие из нас всю жизнь работают на одну крупную компанию, и мы не склонны ассоциировать себя и свои достижения с теми, на кого мы работаем. Мы соразмеряем финансовые соображения с возможностью оставаться собой, работать в собственном графике, выполнять интересную и ответственную работу и жить в сообществах, разделяющих наши ценности и приоритеты. Согласно одному широкомасштабному опросу среди специалистов в области информационных технологий — сравнительно консервативной подгруппы креативного класса, — ответственность и интеллектуальный вызов, гибкий график и спокойная, стабильная рабочая обстановка, характерные для их работы, ценятся больше, чем деньги. Для переворота, произошедшего в нашей частной жизни, типичны следующие цифры: по переписи населения 2000 года членами "конвенциональной" нуклеарной семьи является менее одной четверти американцев (23,5%); в 1960 этот показатель составлял 45%". Вопреки распространенному мнению, эти кардинальные перемены не свидетельствуют о безответственности, эгоизме и испорченности. Они подкрепляются простой экономической рациональностью. Наша жизнь зависит от креативности, поэтому мы стараемся культивировать ее, создавая благоприятные условия — так когда-то кузнец заботился о своей кузнице, а фермер о быках, тянувших плуг В мире различных профессий креативность не ограничивается креативным классом. В труде фабричных рабочих и даже самого низкооплачиваемого обслуживающего персонала всегда был свой творческий элемент. Кроме того, доля креативности во многих рабочих и сервисных профессиях постоянно растет — хороший пример дают долгосрочные рационализаторские программы на заводах, использующие как физический труд, так и предложения и идеи работников производства. На базе этих тенденций я могу предположить, что креативный класс, находящийся пока на стадии формирования, в последующие десятилетия будет продолжать расти, по мере преобразования традиционных экономических функций в более креативные виды занятости. Я абсолютно уверен, и попробую доказать это в последней главе данной книги, что ключевой мерой по улучшению условий жизни безработных, малоимущих и социально незащищенных граждан должны стать не программы социального обеспечения или создание неквалифицированных рабочих мест и не возврат некоторых производственных профессий прошлого, а использование креативных способностей этих людей плюс справедливая оплата труда и полная интеграция в креативную экономику.
Нарождающаяся эпоха креативности имеет свои темные стороны. В отсутствии крупного предприятия, гарантирующего стабильность, наше положение куда более рискованно, чем у рабочих и корпоративных служащих организационной эпохи. На работе идома мы часто испытываем или создаем сильный эмоциональный ипсихологический стресс. Мы нуждаемся в гибкости, но не имеем времени на вещи, которых действительно хотим. Haшу жизнь наводнили технологии, которые должны были освободить нас от лишней работы.И хотя монополия на креативность не принадлежит креативному классу, он, безусловно, владеет львиной долей соответствующего рынка, тем самым по-новому сегментируя рынок труда и общество. Между кративным н другими классами возникают существенные линии разлома в результате неизбежного столкновения противоречащих ценностей, подходов и желаний. Наше общество, возможно, находится в процессе разделения на два или три отдельных типа экономик, культур и сообществ, которые все больше отдаляются друг от друга по образованию, роду занятий и месту жительства.
Географический центр притяжения в США сместился из традиционных промышленных районов к новым осям креативности и инноваций. Креативный класс сильно тяготеет к крупным городам и регионам, предлагающим разнообразие экономических возможностей, стимулирующую атмосферу и множество различных стилей жизни с их инфраструктурой. К ведущим креативным центрам США относятся главные города восточного побережья, такие как Вашингтон, Бостон и Нью-Йорк с его окрестностями, а также основные центры высоких технологий — район залива Сан-Франциско, Сиэтл и Остин. Здесь каждый может найти что-либо по вкусу — оживленные городские кварталы, обилие удобств и комфортабельные пригородные "ботанистаны" для технарей12. Однако члены нового клacca не обязательно выбирают большие города. Более мелкие, например Боулдер, штат Колорадо и Санта-Фе, штат Нью-Мексико также могут похвастаться высокой концентрацией креативного класса, как и менее очевидные места — Гейнсвилл, штат Флорида; Прово, штат Юта и Хантсвилл, штат Алабама.
Преобразования в экономической географии тесно связаны с классовой идентичностью. Сегодняшний профессионал считает себя не просто корпоративным служащим или "организационным человеком", а частью общей креативной массы. Поэтому профессионалы предпочитают стимулирующую креативную среду — города, которые гарантируют не только возможности и удобства, но и терпимость к различиям — где они могут проявить себя и утвердиться в своей идентичности. Они покидают старые оплоты рабочего класса и во многих случаях пренебрегают более новыми, но консервативными городами "солнечного пояса", все чаще отвергая места, где преобладают традиционные ценности и по-прежнему в ходу социальные нормы организационной эпохи. Многие из таких мест остались уже фактически без креативного класса.
Одна из наиболее примечательных линий разлома между креативным и другими классами имеет географическую природу. Географические тенденции, о которых я рассказываю в этой книге, не благоприятствуют дружным общинам старого образца, какие любят авторы песен, романов и сентиментальных рекламных роликов. Вместе с тем, в последние годы многие авторитетные интеллектуалы выступили с призывом возродить и восстановить старые формы "социального капитала", свойственные этим сообществам. Подобные попытки бесплодны, поскольку они противоречат экономическим реалиям современности. Сейчас центральной задачей стало развитие новых форм общественных связей, адекватных для креативной эпохи.
Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:
©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.
|